РЯДОМ С НАМИ

Однажды на кинопробы в Ленинград вызвали моих друзей - Лялю Шагалову, Жору Юматова и Музу Крепкогорскую. Режиссер Адольф Бергункер готовился к съемкам картины "Рядом с нами".
Мои друзья пребывали в хорошем настроении, собирались в экспедицию в Запорожье. Я им позавидовала и осторожно спросила, не найдется ли и для меня какой-либо роли.
- Клара, - ответил Юматов, - есть одна героиня, поиски актрисы ведутся, но это, как бы тебе сказать, нечто вроде современной Катерины. Она бросается в речку - хочет утопиться, вряд ли эта роль для тебя.
Мои друзья уехали в Запорожье на съемку, а я осталась в Москве. Вдруг звонит ассистент режиссера. Говорит, что она привезла сценарий и если роль мне понравится, то я поеду в Запорожье, но пока только на пробы.
Я прочитала сценарий. Моя молодая героиня ("современная Катерина") - токарь, она ждет ребенка. Своему другу (его играл Георгий Юматов) сказала, что она беременна. А он ей грубо ответил: "Послушать вас, так все дети в деревне мои..." И предложил сделать аборт. Для моей героини это была трагедия. Она бросается в речку. Ее, конечно, спасают. Она рожает ребенка и живет в общежитии с девочками...
Почему Жора решил, что это не для меня? Я собралась в дорогу. Подумала, если я приеду вот так, как привыкла одеваться и причесываться, то меня не возьмут. Как-то повелось - играет актриса деревенские роли, ей и дальше будут предлагать деревенские. А если играешь классические или героические роли, то в других ролях тебя вроде бы не представляют. Поэтому важно первое впечатление. Я каждый раз доказывала, что я характерная актриса.

Я подобрала волосы, заколола их сзади, надела простенькое платье и пошла на встречу с ассистентом режиссера на "Мосфильм". Она на меня взглянула и говорит:
- Ой, Клара, знаешь, по-моему, ты подходишь на эту роль. Думаю, что у тебя все получится.
То, что просто оделась, еще не значит, что я уже знаю, как сыграть роль, хотя иногда можно отталкиваться и от внешнего рисунка, а потом уже искать характер. Часто бывает и наоборот. Сразу схватываешь характер, а потом мучительно ищешь грим, который соответствовал бы этому характеру.
...Как-то я поехала в больницу навестить мою подругу. Раньше, чтобы войти в палату, выдавали посетителю белый халат. В коридоре случайно я встретила режиссера Станислава Ростоцкого. Он как раз начинал съемки фильма "На семи ветрах".
Ростоцкий долго и пристально на меня смотрел, а потом сказал:
- В этом халате ты совсем другая.
Через несколько дней Ростоцкий предложил мне роль хирурга. Я думаю, что, если бы он меня не увидел в халате, ему бы и в голову не пришло дать мне эту роль. Но самое главное было впереди - найти образ женщины, которая носила белый халат...
Вскоре пришел вызов на пробу. Я приехала в Запорожье в том же простеньком платье. Сижу и жду режиссера. И вдруг появился Леонид Быков. Он быстро прошел мимо, потом остановился, будто что-то забыл, и вернулся ко мне:
- Здрасьте. Простите, пожалуйста, Клара, я хочу извиниться перед вами. Когда зашел разговор о вашей кандидатуре, я был против. Мне казалось, что это не ваша роль. А сейчас я вижу, что ошибался. Поэтому я прошу вас, простите меня.
И улыбнулся. Он был некрасивый, но когда улыбался, то будто солнце изнутри озаряло его лицо.
Сняли мою пробу, и я уехала - мне предстояло лететь на неделю советского фильма в Люксембург.
Центр Европы, маленькая страна, всего дюжина городов. Мы представляли фильм "Большая семья" в городе Эш, где сталелитейные заводы. И надо сказать, рабочие с интересом смотрели фильм, горячо его обсуждали. Мы думали, что наши проблемы - и человеческие, и профессиональные - будут совершенно им чужды. Но оказалось, что многое было им так же близко и интересно, как и нашим зрителям.
Надо сказать, что Люксембург произвел на меня огромное впечатление. Архитектура городов там какая-то особенная, она создает ощущение вечности.
Посол СССР вручил мне телеграмму. В ней говорилось, что меня утвердили на роль, ждут меня в Запорожье. И подписались почти все, кто снимался в картине. Я была тронута. Получить дружескую телеграмму всегда приятно, а тем более вдали от родины.
И вот я подъезжаю к Запорожью. Вижу, на перроне много народу. Девушки стоят с хлебом-солью на рушниках. Включены осветительные приборы. А в толпе - Лёня Быков с микрофоном.
Поезд подошел к перрону. Я думаю: наверное, встречают какого-то известного человека или делегацию. Чтобы не привлекать внимания, потихонечку сошла со ступенек вагона на перрон, иду к вокзалу.
А Лёня Быков подбежал и на каком-то тарабарском языке, но очень хорошо имитируя, приветствует меня.
Девушки подносят хлеб-соль. Потом еще кто-то выступает тоже с приветствием и тоже непонятно на каком языке. Все это снимают кинокамеры, народ толпится. Я поначалу растерялась, ничего не могу понять. А это был дружеский розыгрыш.
Все стало ясно, как только мы вышли на привокзальную площадь.
- А на чем мы едем? - спросила я.
- Вот наш экипаж, - Быков показал на ослика, запряженного в маленькую тележку. - Вот сюда мы водрузим твой чемодан и пойдем пешком.
Мы шли по главной улице Запорожья - она длинная-предлинная. Впереди девушки с хлебом-солью, потом ослик с чемоданом, а за повозкой мы.
И так всю дорогу - до самой гостиницы.
Это было начало игры, которая сопровождала нас все время, пока шли съемки.

Мы были молоды, азартны, нам сопутствовал успех, и мы не уставая шутили, "покупались" на розыгрыши, смеялись и тут же придумывали что-то в ответ.
Часто спрашивают: какая из картин, в которых вы снимались, вам нравится больше других? На это ответить трудно, потому что порой запоминается не то, что снималось, а то, что было за кадром.
Картина "Рядом с нами" - это далеко не шедевр, пожалуй, средняя картина, хотя в ней были заняты замечательные мастера: Чирков, Смоктуновский, Рыбников, Юматов, Быков, Шагалова... Зато экспедиция была необычная.
Мы играли в Запорожскую Сечь. Конечно, атаманом у нас был Лёня Быков. Смоктуновский был поляк, какой-то лазутчик или даже шпион. Его ловили, он какие-то грамоты нам приносил. Всего уже не помню, но сюжет был примерно такой.
Однажды Лёня Быков уехал в Харьков - он тогда работал в театре - играть премьеру. А я купила на базаре карасей - с детства у меня это любимое блюдо, - отдала в ресторан пожарить, пригласила всех и заявила:
- Быкова нет, атаман уехал, командовать Сечью буду теперь я.
Словом, совершила переворот. Никто не сопротивлялся, все были согласны. И мы послали Быкову телеграмму, что он свергнут, а командует Сечью Мать Запорожская.
С нетерпением ждем его приезда. Как он отнесется ко всему? Когда он появился, тут же собрал своих сторонников, начал с ними совещаться. Стало ясно, что так просто власть они не отдадут.
До меня дошли слухи, что ночью явятся ко мне в гостиничный номер и будут меня свергать. Я решила подготовиться. Поставила кресло на стол и расположилась в нем. Бывают такие Ночники, с железными колпачками. Я два колпачка связала, Надела на себя, взяла в руки половую щетку, уселась в кресло и жду. Слышу, кто-то крадется вдоль коридора. А это - Быков, Юматов и другие. Они врываются в номер - лица разрисованы, в пижамах, из кривых палок сделаны сабли. И... останавливаются.
И тут все стали хохотать! Значит, свергнуть меня не удалось. Но я добровольно отдала Лене Быкову половую щетку - как символ власти.
Не было дня, чтобы мы друг друга не разыгрывали. Даже тем, кто любил выпить, было некогда пить, потому что каждую минуту кто-то что-то придумывал.
Подошел срок уезжать актрисе Нине Агаповой. Но что-то с билетом не получалось, и она задержалась. А Кеша Смоктуновский был на съемке. Тогда мы решили, что Нина устроится в его постели, я залезу в шкаф, а актеры будут в соседнем номере ждать. И когда Кеша вернется и увидит ее, Нина скажет, что очень его любит, поэтому и не уехала. А я буду на всякий пожарный случай сидеть в шкафу и, если что-то произойдет, подам сигнал.
Мы с Ниной разговариваем, а Кеши все нет. Говорим о том, о сем, смеемся. Вдруг открывается дверь, я быстро захлопнула дверцу шкафа, Нина слегка выставила плечико из-под одеяла. Смоктуновский входит, и с ним женщина - корреспондент газеты. Они продолжают разговаривать, - мы замерли. Нина вообще не знала, что делать. Тем временем Смоктуновский договорился с корреспонденткой о встрече. Через несколько минут она ушла, а Смоктуновский разгримировался, вошел в комнату и увидел Нину.
- Нина, ты что здесь делаешь?
- Кеша, я тебя люблю, я поэтому не уехала...
- Отлично! Сейчас я переоденусь, и мы поговорим... Открывает шкаф и видит, что я там сижу. Мы начали смеяться.
- Ах так! - говорит Кеша. - Хотели разыграть? Ну ладно. Получится обратный розыгрыш.
Актеры, услышав шум, решили, что пора прийти и сказать:
- Как тебе, Кеша, не стыдно, ты что... Нина такая...
С этими словами они и вошли в номер. А Смоктуновский лежит на ковре.
Жора Юматов закричал:
- Почему он лежит? Кеша, что с тобой, почему ты лежишь? Тебе плохо?
Я испуганно говорю:
- Не знаю. Он открыл шкаф и увидел меня. Увидел и упал.
Юматов на нас набросился:
- Что за жестокий розыгрыш, ему ведь плохо!
Взял графин с водой и вылил Кеше на голову. Смоктуновский даже не дрогнул. Он так и лежал неподвижно. Потом через некоторое время поднялся:
- Хватит разыгрывать. Меня корреспондент ждет...
В нашей группе был фотограф из местных. И он то и дело исподтишка нас снимал. Потом продавал фотографии любителям кино. Он нам так надоел, что мы решили и его разыграть.
Обычно фотограф подходил и каждый раз представлялся:
- Я работаю в лаборатории института, и студенты очень просят ваши фотографии. Можно я вас сниму?
Однажды мы ему сказали:
- Приходи к нам вечером в гостиницу, у нас сегодня будет очень интересно. Ты всех увидишь и всех сфотографируешь. А собираемся мы у молодого актера. У Смоктуновского. Он пока только снялся в одной картине, в "Солдатах". Еще пока не очень известен, но это будет один из самых знаменитых артистов. Твои фотографии будут первыми...
Так мы напророчили Кеше будущую славу.
Вечером фотограф явился в точно назначенный срок. Постучал в номер, дверь открывает Кеша.
Он обмотан полотенцем, в трусах, голова намыленная. Агапова изображает его жену.
Кеша говорит:
- Проходите, проходите, мы вас ждем, дорогой...
И тут же принялся обнимать фотографа, целовать, перепачкав его мылом.
А мы предупредили фотографа:
- Знаешь, это человек необычный. Он может выкинуть все что угодно. Ну как все гении. Так что если ты почувствуешь, что что-то не так, то... Ты петь умеешь?
- Да.
- Ну вот сразу начинай что-нибудь петь. Тогда он утихомирится. Мы уже это знаем.
Фотографа мы посадили на диван, а над ним висел натюрморт с яблоками. Кеша о чем-то разговаривает, руками размахивает, влезает на диван, рукой как бы дотрагивается до натюрморта, а сам вытаскивает из-за картины яблоко (мы его туда специально положили), потом возвращается к столу. Фотограф оглядывается - яблоко на натюрморте. Фотограф не понимает: что тут происходит?
Мы с Юматовым заходим в туалет, а Кеша залезает в шкаф. В это время мы в туалете спускаем воду, а Кеша появляется из шкафа, вроде бы застегивает брюки и продолжает есть яблоко.
У нашего гостя глаза округлились, думает: куда я попал... В это время Юматов пошел к себе в номер и звонит Кеше.
Кеша снимает трубку.
- Кто это? Шостакович? Здравствуй, дорогой Дмитрий Дмитриевич. Беда, не могу заниматься. Рояль не влезает, никак не можем в номер втащить. Понял... Завтра мы подъемный кран пригоним, может быть, с его помощью через окно мы как-нибудь втащим этот рояль. Сломается, говоришь? Ну, сломается и сломается. Ничего не поделаешь. Но мне же надо работать. Митя, бывай здоров...
Фотограф ничего не понимает. Видит только, что Кеша зажигает какую-то бумагу, бросает ее на пол, она горит. И вдруг мы слышим:
Комсомольцы, беспокойные сердца...
От ужаса фотограф запел тоненьким срывающимся голосом. Нас душит смех, но мы просим фотографа:
- Только, ради Бога, никому не говори.
- Если бы я даже сказал, никто бы мне не поверил.
Я вспоминаю то далекое-близкое... Иногда говорят: актеры как дети. Да, мы были, наверное, этими детьми.
Мы закончили фильм, и наша дружная компания разъехалась. Впереди были новые фильмы. У каждого была своя дорога в кино. А эта дорога всегда была трудной. У каждого.
Леонид Быков... Заводила, веселый, обаятельный человек. Казалось, что у него легкий характер, он как бы не замечал трудностей, не обращал на них внимания. Но так только казалось.
Мы часто с ним беседовали, и я узнала его гораздо лучше. - Это была личность, думающий человек, которого все волновало, прекрасный актер, давно переросший тех героев, которых он играл. Надо сказать, его внешность не соответствовала его сложному внутреннему миру.
Режиссер Надежда Кошеверова пригласила его в картину "Укротительница тигров". Она почувствовала его огромный актерский потенциал и предложила роль юноши, влюбленного в героиню, ее играла Людмила Касаткина. А она предпочитает другого - его роль исполнил Кадочников.
Тогда еще не было Госкино, и все пробы утверждали в Министерстве культуры. Пробы смотрела министр Екатерина Фурцева.
- Не понимаю, как этот гадкий утенок может быть соперником Кадочникова, - сказала она. Быкова не утвердили.
В кино не бывает секретов, и тут же нашлись "друзья", которые передали эти слова министра Быкову.
Фурцеву в конце концов уговорили, и Лёня сыграл роль Пети Мокина блестяще. Он украсил картину.
Но те слова, что были сказаны ею, разве их можно забыть? Он многие свои роли сыграл вопреки и наперекор. Его долго уговаривали сняться в главной роли в фильме "Алешкина любовь", а он отказывался: "Ну какой я Ромео? Не буду играть!" Он помнил "гадкого утенка".
Быков обладал редким даром комедийного актера. Но во всех его ролях просматривался второй план - какая-то тоска, внутренняя трагедия. Зрители понимали, что не все так просто у героя фильма, и потому ему сочувствовали.
Лёня мечтал стать режиссером, переехал в Ленинград, и на "Ленфильме" ему удалось поставить картину "Зайчик", где он к тому же сыграл главную роль. Однако дирекция "Ленфильма" никаких режиссерских открытий в картине не обнаружила, и о дальнейшем сотрудничестве не могло быть и речи. Быков почувствовал, что почва уходит из-под ног, что он никому не нужен, и после тяжелых мытарств и мучительных раздумий принял смелое решение - вернуться в Киев.

Лёня с детства мечтал стать летчиком. Ему было тринадцать лет, когда началась война. Он прибавил себе годы и отправился в военкомат, чтобы получить направление в авиационное училище. Его не взяли - подвел рост.
Он все же настоял на своем и был зачислен в летную школу, но через год кончилась война, и училище было закрыто. Вернувшись в Донбасс, Лёня с баулом кукурузных лепешек взобрался на крышу товарного вагона и поехал в Киев, чтобы стать киноартистом. Но его не приняли.
Он вернулся в школу, закончил десятый класс и через год поступил в Харьковский театральный институт. Десять лет проработал Лёня в Украинском драматическом театре имени Т.Шевченко, сыграл множество ролей в классических и современных комедиях и водевилях. И все эти годы разрывался между театром и кино.
Но тема войны всегда его волновала.
В Киеве он поставил фильм "В бой идут одни старики". О войне, о летчиках, о своих неосуществленных мечтах. Картина имела колоссальный успех. Леониду присвоили звание народного артиста Украины. Он получил несколько почетных призов на фестивалях, Государственную премию имени Т.Шевченко, первую премию за режиссуру и диплом за лучшую мужскую роль на Всесоюзном кинофестивале в Баку.
Успех окрылил Быкова. Он понял, что может еще многое сказать о войне, на которую сам не попал, но ее дыхание обожгло его. В следующем фильме - "Аты-баты, шли солдаты" - он рассказал о памяти, о том, как дети и внуки вспоминают близких, не вернувшихся с полей сражений.
Фильмы, поставленные Быковым, свидетельствовали о том, какой он тонкий, вдумчивый, с Божьей искрой режиссер. Сколько юмора и трагизма совместилось в его творчестве, как пронзительно звучит и откликается в душах живых нота оборванных человеческих жизней...
Он долго искал тему следующего фильма и остановился на фантастике. Фильм "Пришелец" рассказывал о жизни на другой планете, а проблемы обсуждались те, что волновали землян. Съемки шли трудно... Здоровье было подорвано: на картине "Аты-баты..." у него случился инфаркт.
У талантливых, тонко чувствующих людей бывает предчувствие неминуемой гибели. За несколько месяцев до своей трагической смерти Лёня написал письмо-завещание и отдал его своим друзьям. Он писал, что долго не протянет, и просил, чтобы на его похоронах не было речей, официальных лиц и поминок. Чтобы собрались на его могиле друзья и сказали одно-единственное слово "Прощай!", а затем спели бы его любимую "Смуглянку".
Все это было странным. Его душевное состояние, его мрачные предчувствия...
Через три месяца он погиб в автомобильной катастрофе. Тогда много ходило разных слухов, кто-то предположил, что он ушел из жизни сознательно...
Леонид Быков ушел, а память о нем, его фильмы остались. Их освещает солнечный свет доброты.

Клара Лучко
Глава из книги " Я - счастливый человек"
Москва, Вагриус, 2006 г.