"Бери шинель, пошли домой…"
("Аты-баты, шли солдаты…", 1977)
Быков ищет героев
После успеха фильма "В бой идут одни "старики"
Леонид Быков решил свою новую картину снова снимать о войне. А тут
еще и удобный случай представился: известные драматурги Борис Васильев
и Кирилл Рапопорт (авторы "Офицеров") представили на киностудию
имени Довженко свой сценарий "Аты-баты, шли солдаты...".
27 октября 1975 года сценарий обсудили на студии, а в ноябре уже
началась его режиссерская разработка. 16 декабря фильм был запущен
в подготовительный период. В течение двух последующих месяцев подыскивались
места натурных съемок, рисовались эскизы декораций, подбирались
актеры. Изначально самую колоритную роль в картине - неунывающего
ефрейтора Святкина - Быков примеривал на себя. На остальные роли
он взял артистов из Киева и Москвы, причем малоизвестных. Единственным
исключением был Вла-димир Конкин, который после триумфальной роли
Павла Корчагина в телевизионной версии 1973 года стал одним из самых
снимаемых молодых актеров отечественного кино (за эту роль он был
удостоен премии Ленинского комсомола). Ему досталась вторая главная
роль в фильме - лейтенант Суслин. На остальные роли Быков взял следующих
артистов: Елену Шанину, Бориса Химичева, Александра Крыченкова,
Евгению Уралову (все - Москва), Леонида Бакштаева, Ивана Гаврилюка.
Николая Сектимснко, Отабека Ганиева, Михаила Езепова, Наталью Наум
(Киев).
В середине января 1976 года съемочная группа приехала
в Загорск, где в скором времени должны были начаться натурные съемки
фильма. Однако из-за задержки со стороны Министерства обороны, которое
не смогло вовремя выделить необходимые войска, съемки пришлось перенести
- сдвинуть на целую неделю. Они начались в конце января. А 9 февраля
Быков отправился в Госкино СССР, чтобы утвердить там актерские пробы.
Просмотр состоялся в присутствии зампреда Госкино Бориса Пашенка
и главного редактора сценарно-редакционной коллегии Даля Орлова.
Все актеры были утверждены.
Маршал топает ногами
Съемки фильма начались с одного из самых тяжелых эпизодов:
марш-броска роты Суслина. Сделано это было неслучайно - Быков хотел,
чтобы с первых же дней актеры погрузились в материал, на собственной
шкуре познали, что такое воевать в лютую стужу. А морозы в те дни
в Подмосковье действительно стояли суровые - в иные дни ртутный
столбик термометра зашкаливал за 30-градусную отметку. Из-за этих
морозов на съемочной площадке то и дело глохла техника, заболевали
люди. Однако ни одной жалобы от кого бы то ни было не поступало,
поскольку каждый из участников съемок понимал, какое кино снимается.
К тому же сам постановщик фильма Леонид Быков личным примером заражал
весь коллектив, тянул лямку вместе со всеми.
Весь февраль съемки велись на пределе возможного.
Были отсняты объекты: "поле у обелиска" (лети погибших
бойцов приходят к могиле своих отцов), "улицы города",
"строевой смотр", "дороги войны". За месяц было
отснято более полутора километров цветной кинопленки, но готовый
материал долго не могли проявить - на студии Довженко не было лишней
гехнюш. А когда очередь до "Аты-баты..." наконец-то дошла,
выяснилось ужасное - многое из отснятого оказалось браком. Причем
произошло это по вине самой студии - когда группу отправляли в экспедицию,
то забыли поменять рамку с обычного кадра на широкоэкранный. В итоге
перед группой встала проблема: как переснять испорченное, если те
же войска удалось выбить на ограниченное время с большим боем? Однако,
как ни крутили, но иного выхода, как вновь идти на поклон к министру
обороны Андрею Гречко, придумать не сумели. Ходоком опять стал Леонид
Быков.
Едва режиссер переступил порог министерского кабинета,
как на него обрушился поток смачного российского мата. "Что
явился, мать-перемать! Министерство обороны для тебя лакеи, что
ли? Да я вас всех в...у и высушу..." Быков стоял потрясенный,
вытянув руки по швам, как будто солдат-первогодок. Да и как не встать,
когда в тебя бросает громы-молнии член Политбюро, да еще Маршал
Советского Союза. К тому же хозяин кабинета был прав: измотанные
февральскими съемками солдаты имели право на заслуженный отдых,
и не их вина была в том, что у киношников отказала проявочная техника.
Между тем Гречко малость успокоился и, устало опустившись
в кресло, спросил: "Что, так и будешь молчать?". Гость
наконец поборол свою робость и как можно деликатнее изложил суть
проблемы. При этом тактика им была избрана беспроигрышная: Быков
напирал на то, что снимается фильм о войне, о героизме советских
солдат и преемственности поколений. А Гречко сам был фронтовиком,
и эта тема для него была святая. Вот почему уже спустя несколько
минут его гнев сменился на милость, и он по громкой связи вызвал
к себе своего помощника. Когда тот застыл в дверях, министр коротко
приказал: "Разберись с этими горе-киношниками. О проделанном
доложи". В итоге "добро" на продление сроков военной
экспедиции было получено и съемки под Загорском продолжились. Правда,
разнос, устроенный Быкову министром, очень скоро аукнется режиссеру
серьезными проблемами со здоровьем, но об этом речь впереди.
В середине марта снимали кульминацию фильма - последний
бой роты Суслина. К тому моменту морозы уже отступили, но легче
от этого не стало: съемки велись от рассвета до заката со множеством
дублей. Затем были отсняты объекты: "проселочная дорога",
"у хаты Вари", "станция", "железнодорожный
тупик".
Быков пишет завещание
7 апреля съемки под Загорском были благополучно завершены,
но буквально на следующий день Быкова свалил инфаркт - второй по
счету (первый он тоже заработал на киношной ниве, когда снимал в
64-м году своей первый режиссерский дебют - комедию "Зайчик").
Быкова определили в одну из столичных клиник. Видимо, чувствовал
он себя там весьма неважно, если вдруг надумал написать... завещание.
Причем адресовал его не жене (у нее была душевная болезнь) и детям,
а своим друзьям - режиссеру Николаю Мащенко и актеру Ивану Миколайчуку.
Привожу текст полностью:
"Дорогой Иван! Дорогой Николай!
Обращаюсь к вам с просьбой тяжелой и не очень благодарной.
1. Никогда и никому не поверьте, что "я наложил на себя руки".
Просто, если это случится, знайте, что я износился.
2. Самое главное. Моя боль, моя совесть, моя вина - Лесь (19-летний
сын Быкова. - Ф. Р.). Помогите ему поверить в людей. На него обрушилось
столько, что хватило бы этого горя на целый народ. Он столько перенес
горя. Это моя вина, что я отбивал его от "своего хлеба".
3. А теперь более "второстепенно-юмористические" просьбы-зарисовки.
Вы знаете, что и "рубля не накопили кинострочки", поэтому
пусть кто-то "соображающий" поможет продать машину, так
как пенсии за отца детям не будет (я узнавал), а Тома моя (жена.
- Ф. Р.), к сожалению, инвалид: работать она не сможет. Да она долго
без меня и не задержится, будет догонять, так как мы красиво прожили
с ней жизнь, хотя я ее своим занудным характером часто огорчал...
4. А теперь о совсем смешном. Похороны - канительное дело...
1) Как можно быстрее вынести из дома, чтобы не мучить моих.
2) Добиться, чтобы разрешили Лесику прийти в этот день (если, конечно,
врачи разрешат, чтобы это его не сломало окончательно).
3) Никаких оркестров.
4) Никаких студий. Дома кино (союз) - боже сохрани. Из дома - прямо
туда, куда положено. Это мой крик, мольба. Без цирка, называемого
почестями.
5) Никаких надгробных речей, а то я встану и уйду: получится конфуз.
Только кто-то из вас один, кому захочется, скажет одно слово: "Прощай".
Это, чтобы как-то поставить точку, а то нас "не поймут".
После этого "дерболызните" кто сколько сможет, но - умоляю
- не дома. Это, конечно, кощунство и нарушение народной традиции,
но очень прошу не для меня, так как мне будет все это до фонаря,
а для Томы и детей.
6) Пусть ребята споют "Журавли", "Сережку с Малой
Бронной...", "Бери шинель" и "Этот День Победы".
И все. Они не откажут.
А потом пусть 2-я эскадрилья "врежет" "Смуглянку"
от начала и до конца...
Очень жалею, что ничего не успел сделать путного. Вы заметили, что
режиссер я не по диплому, а по призванию? Даже свои похороны режиссирую?!
Во дает!
Спасибо и пока!"
Написав завещание поздно ночью, когда все спали, Быков
запечатал его в серый конверт и спрятал в тумбочку. А в десятых
числах апреля вручил его редактору киностудии имени Довженко Эмилии
Косничук, которая приехала из Киева специально его навестить и заодно
сообщить, что от фильма его никто отлучать не собирается (Быков
думал, что так произойдет после скандала с Гречко). Когда встреча
подходила к концу, Быков извлек на свет запечатанный конверт и передал
редактору. При этом сказал: "Вручите Николаю Мащенко и Ивану
Миколайчуку как-нибудь". - "Как это как-нибудь?"
- удивилась Косничук. "А так, - улыбнулся Быков. - Когда захотите,
пожав плечами, редактор спрятала конверт в сумку. Самое интересное,
что, принеся послание к себе домой, она положила его в шкаф и...
забыла на несколько лет! Распечатают завещание Быкова через три
года, за несколько дней до его трат ческой гибели.
Дни шли за днями, а здоровье Быкова никак не улучшалось.
Он всей душой рвался домой, в Киев, но врачи стояли на своем: надо
продолжать лечиться. Быков от отчаяния чуть на стенку не лез. 20
апреля, в письме все той же Эмилии Косничук (редактор студии имени
Довженко) рука режиссера вывела полные грусти строчки: "Все
цветет, лопаются почки, поют соловьи. Часами смотрю на воду, а жить
не хочется. Это не фраза кокетничающего юноши. Нет. Просто не вижу
смысла. Раньше хотелось достать клочок земли, построить халупу своими
руками. А сейчас даже этого не хочется... глубокая ночь".
26 апреля, когда Быков все еще лежал в больнице, в
Москве от сердечного приступа умер министр обороны А. Гречко. Зла
на него Быков никогда не держал и тот досадный инцидент, который
приключился между ними в феврале, уже успел благополучно забыть.
Тем более что именно Гречко помог ему завершить работу над натурными
эпизодами под Загорском.
Триумф и трагедия Леонида Быкова
В Киев Быков вернулся аккурат к майским праздникам.
И его настроение сразу изменилось. В утопающей в зелени столице
Украины жизнь казалась прекрасной и счастливой. А тут еще и любимая
работа подоспела: 10 мая в павильонах киностудии имени Довженко
были возобновлены съемки "Аты-баты...". К удивлению всех
присутствующих, только что вернувшийся из больницы Быков начал работу
не с самого легкого для себя ЭПИЗОДИК в нем его герой - ефрейтор
Святкин - лихо отплясывал перед своими однополчанами "Цыганочку".
На съемках режиссер выглядел бодрым и веселым, и никто из его коллег,
глядя на него, вряд ли мог себе вообразить, что каких-нибудь пару
недель назад этот человек готов был уйти из жизни.
В течение полутора месяцев в павильонах студии имени
Довженко были отсняты следующие объекты: "канцелярия роты",
"кабинет начальника училища", "квартира Кости",
"буфет", "вагон", "хата Вали", "госпиталь",
"чердак", "казарма". 21 июня съемки фильма были
благополучно закончены, после чего в течение двух месяцев шел монтаж.
27 августа фильм был сдан руководству киностудии, причем практически
без поправок. Та же история повторилась и в Госкино. Там в эти же
дни принимался другой фильм о войне - "Восхождение" Ларисы
Шепитько - так фильм Быкова был поставлен в пример: дескать, вот
какое кино о минувшей войне нам нужно - героическое, зовущее на
подвиги. А фильм Шепитько, как мы помним, был назван "религиозным
и упадническим".
"Аты-баты, шли солдаты..." вышел на широкий
экран 25 апреля 1977 года. Касса, собранная им за несколько месяцев
проката, выглядела внушительно: его посмотрели 35 миллионов 800
тысяч зрителей. Для фильма о войне это был рекорд: последний раз
нечто подобное было в 1974 году, причем опять же с фильмом Леонида
Быкова - его "В бой идут одни "старики" собрал 44,3
млн. зрителей.
В ноябре 1977 года за оба последних фильма Леонид
Быков был удостоен Госпремни Украинской ССР. Однако радость от этого
события была безнадежно испорчена. Виновником этого стал 19-летний
сын лауреата Олесь, который оказался замешан в криминальной истории.
А произошло вот что. Друзья Олеся предложили ему покататься на отцовской
"Волге", на что тот ответил согласием. Он выпросил у родителя
ключи от автомобиля, объяснив ему, что хочет восстановить водительские
навыки. А едва выехал за порог дома, как тут же в салон подсели
его друзья. Но у тех на уме было совсем иное. Накатавшись вволю,
они тормознули "Волгу" возле ювелирного и, попросив Олеся
подождать их, скрылись в магазине. А спустя пять минут гуртом выбежали
обратно и приказали Олесю что есть силы жать на газ. Оказывается,
они ограбили магазин и скрылись с места преступления на быковской
машине. Но кто-то из случайных прохожих успел запомнить ее номер,
и уже вечером этого же дня всю гоп-компанию повязали. Включая и
Быкова-младшего. Когда Леонид узнал об этом, у него случился третий
инфаркт (второй, как мы помним, он заработал на съемках "Аты-баты..."
в начале 76-го). Однако лечь в больницу Быков отказался. Не смог
он приехать и на церемноию награждения его госпремией, поскольку
ему было стыдно за сына. Он даже заявил, что отказывается от столь
высокой награды, поскольку недостоин ее. Когда об этом узнал первый
секретарь ЦК КП Украины Щербицкий, который обожал фильмы Быкова,
он распорядился отправить премию лауреату на дом. Быков принял награду
прямо в постели, а на все его возражения ответ был один: "Таково
пожелание товарища Щербинкою..." Что касается Олеся, то ему
помогут избежать более сурового наказания именно заслуги его отца:
в то время как его приятели, ограбившие ювелирный, получат по 15
лет тюрьмы, он отделается годом пребывания в психушке.
Советские фильмы -лидеры проката 1977года
"Несовершеннолетние" - 44,6 млн. зрителей;
"Безотцовщина" - 43,0 млн.;
"Ты - мне, я - тебе" - 41,6 млн.;
"Аты-баты, шли солдаты..." - 35,8 млн.;
"Розыгрыш" - 33,8 млн.;
"Сказ про то, как царь Петр арапа женил" - 33,1 млн.;
"Сладкая женщина" - 31,3 млн.;
"Ненависть" - 24,1 млн.;
"Белый Бим Черное ухо" - 23,1 млн.;
"Сто грамм для храбрости" - 22,6 млн.;
"Тревожный месяц вересень" - 20,3 млн.;
"По волчьему следу" - 20,2 млн.;
"Трын-трава" - 20,2 млн
Ф. Раззаков.
Наше любимое кино. Алгоритм. 2004
|
