Главы из книги "Будем жить!"
Николай СЕКТИМЕНКО, киноактер
БЫЛА В МОЕЙ ЖИЗНИ ЭТА ДОРОГА...

...Я хотел уже отказаться от роли. Не получался эпизод, где я защищаю укравшего мыло Крынкина. Одна, вторая, третья репетиции - и не звучит слово "мотор!". А ведь этот эпизод у меня в картине "Аты-баты, шли солдаты..." - единственный.
Удерживало одно воспоминание... В предыдущем фильме Быкова, в "Стариках", я должен был играть роль второго механика, но не смог из-за другой картины, где был утвержден. Помню, как хорошо, доверительно и тепло сказал мне Леонид Федорович, когда начинал снимать "Аты-баты...":
- В этой-то картине встретимся обязательно, раз в той не довелось...
И утвердил меня на роль дневального Глебова без проб. И я рад был этой встрече, прочитал сценарий, понял все про Глебова, полюбил его, врос в него и никак не хотел делать из него другого человека.
А Леонид Федорович видел его явно другим. И смотрел его Глебов по-другому, и голову держал не так, как мой, и говорил по-другому. Даже, когда к патефону подходил мой Глебов, режиссер невольно морщился - что-то опять не то делал мой бедный дневальный.
В конце концов мы с Леонидом Федоровичем договорились так: Крынкина будет защищать мой Глебов и вести себя в кадре он будет в соответствии со своим характером своим отношением к жизни, к людям.
- Давай,- как знаешь! - скрепил наш договор Леонид Федорович, - а там - посмотрим!
Отснятый материал мы пошли смотреть вместе. Но сидя в "проекции", я смотрел в основном не на экран, а на режиссера. У него ведь очень выразительное, очень говорящее лицо. Нужную мне информацию я и получил таким образом - считал с лица. Поэтому сдержанно спокойно выдержал паузу, когда экран погас и повернулся в профиль, чтобы не выдать себя когда Леонид Федорович тихо, как бы себе одному, произнёс:
- Немножко не то, что я хотел, но в принципе нормально.
Я тем не менее испытывал какое-то беспокойство. Попросил прокрутить эпизод ещё раз. На этот раз я смотрел на экран и не узнавал своего Глебова
Он был мой и не мой. Экранный Глебов подходил к тем предметам, брал в руки те вещи, которые бросались в глаза моему Глебову, держал голову, так как мой Глебов, произносил текст так, как знал и чувствовал мой Глебов. Но вот смотрел на меня с экрана Глебов не мой. Глебов Быкова.
Как и когда "передал" меня мой Глебов, как и когда он стал другим? Объяснить я не мог. Да ведь и уследить я не смог, когда пришло в моего Глебова новое наполнение, новое состояние...
В Харькове, на фестивале "Молодые - молодым" в 1977 году я получил диплом за лучшее исполнение мужской роли - за эпизод в фильме Леонида Быкова "Аты-баты шли солдаты..."
С каждым из нас Леонид Федорович работал по-разному. Помню, во время съемки этой же сцены... По сценарию, Крынкин, укравший мыло, чтобы отослать матери, должен заплакать. А Богдан. Бенюк, игравший Крынкина, никак не мог. войти в это состояние. Один дубль, другой, третий, четвертый... Слез нет.
Тогда Леонид Федорович сел возле Богдана и начал тихо-тихо ему одному читать какие-то стихи. Мы замерли. Слышны были лишь отдельные слова. Стихотворение оказалось длинным, а может быть, Леонид Федорович повторял его несколько раз - не знаю.
И вдруг появились слезы - правда, на глазах у Леонида Федоровича... Богдан все так же- стоически был углублен в себя...
- Принесите лук,- как-то ласково попросил Леонид Федорович помрежа. В павильоне - словно бомба взорвалась: такой дружный смех сменил напряжённую тишину, что даже Бенюк не выдержал и... заплакал.
Удивительное качество выделяло, отличало" и характеризовало режиссера Леонида Быкова. Выдержка. Необыкновенная выдержка. Ни раздражительного бурчанья, ни высказанного резко недовольства - никогда этого не видел я у Быкова. Да мне кажется, и никто не видел. Он обладал великим даром - понять другого, его состояние в данный момент, его характер. Понять и уважать.
Умел не соглашаться, уважая... Добиваться своего, уважая... Побеждать, уважая... Уступать, уважая.
...Снимали на натуре - в Загорском лесу - одну из сцен со Святкиным. Ветер, морозище - дышать невозможно! Камеру грели долго, так долго, что не выдержали мы, актеры - вышли из строя, разбрелись греться. Леонид Федорович в гриме, в легкой шинеленке Святкина, без перчаток, один остался в строю.
Камеру все не могли "привести в чувство". Все нервничали. А я волновался еще и потому, что вечером мне надо было выезжать в Муром, где я снимался у Л. Шепитько в "Восхождении".
Леонид Федорович заметил мое состояние и пошутил:
- Операторская группа, вы нас сегодня балуете... темпом!
И мы, мгновение назад страшно злые на заморозившую нас операторскую группу, засмеялись, оттаяли...
Расстояние от Загорска до Мурома в общем небольшое, но добираться было трудно,' особенно зимой, в такой мороз. А я выехал с оттепелью в душе... И я благодарен судьбе, что была в моей жизни эта дорога: Загорск - Муром., Муром - Загорск, дорога, которая сейчас вспоминалась мне как восхождение к пику человечности и высоты человеческого духа...

1981 г

Вернуться к содержанию >>